"Налоговые споры: теория и практика", 2006, N 6

ТОЛКОВАНИЕ КОНСТИТУЦИОННЫМ СУДОМ РФ НОРМ

О ГАРАНТИЯХ ПРАВ НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИКОВ

В рамках дискуссии о проблемах конституционного судопроизводства, развернутой на страницах журнала "Налоговые споры: теория и практика" <1>, в настоящей статье анализируются полномочия Конституционного Суда РФ по расширительному толкованию проверяемых норм налогового закона, устанавливающих гарантии реализации прав налогоплательщиков.

     
   ————————————————————————————————
   

<1> См., напр.: Кокорин О.В. Проблемы исполнения "развернутых определений Конституционного Суда РФ с позитивным содержанием" // Налоговые споры: теория и практика. 2005. N 6. С. 17 - 19.

Налоговый кодекс РФ закрепил для налогоплательщиков целый комплекс прав как материального, так и процессуального свойства <2>. При этом согласно п. 2 ст. 22 НК РФ права налогоплательщиков обеспечиваются соответствующими обязанностями должностных лиц налоговых и иных уполномоченных органов. Так, например, праву налогоплательщиков на возврат излишне уплаченного налога (п. 5 ст. 21 НК РФ) корреспондирует обязанность налогового органа своевременно осуществить такой возврат (ст. 78 НК РФ). Такая корреспондирующая обязанность является законной гарантией реализации прав налогоплательщика.

     
   ————————————————————————————————
   

<2> См., например, ст. 21 "Права налогоплательщиков" НК РФ и др.

Эти гарантии могут быть адресованы не только органам исполнительной, но и законодательной и судебной власти. Установление всех существенных элементов налогообложения только законом (п. 1 ст. 17 НК РФ) обеспечивает право налогоплательщика не уплачивать незаконно установленные налоги и сборы (п. 5 ст. 3 НК РФ). Эффективность судебной защиты налогоплательщика (ст. 2 АПК РФ) обеспечивается указанием в решении арбитражного суда на обязанность устранить допущенные нарушения прав и законных интересов заявителя (пп. 3 п. 4 ст. 201 АПК РФ). Таким образом, законными гарантиями реализации прав налогоплательщика являются соответствующие обязанности государственных органов, установленные в законе. Если эти обязанности умаляются (сокращаются), то, соответственно, снижается и сама возможность реализации налогоплательщиком своих прав.

Примечательно, что большинство таких гарантий впервые были выведены в решениях КС РФ, вынесенных до принятия Налогового кодекса <3>. Именно в период до 1999 г. Конституционный Суд последовательно придерживался тезиса о нерушимости взаимной ответственности граждан и государства в вопросах налогового права. После закрепления гарантий реализации прав налогоплательщика в НК РФ Конституционный Суд поддерживал их незыблемость, поскольку они имеют правозащитную сущность <4>.

     
   ————————————————————————————————
   

<3> Постановления Конституционного Суда РФ от 04.04.1996 N 9-П, от 24.10.1996 N 17-П, от 17.12.1996 N 20-П и др.

<4> См., например, Определение КС РФ от 21.06.2001 N 173-О, в котором п. 8 ст. 78 НК РФ истолкован Судом в качестве дополнительной гарантии прав налогоплательщика.

Анализ решений КС РФ последнего времени позволяет сделать вывод, что Суд от этого тезиса последовательно отступает. Так, за 2003 - 2005 гг. Конституционный Суд вынес несколько решений, существенно снижающих гарантии реализации прав налогоплательщика, которые уже были непосредственно закреплены в НК РФ.

Пример 2003 г. В нескольких определениях КС РФ рассматривал вопрос о действии нововведений налогового законодательства во времени <5>. Суд констатировал, что федеральный законодатель связан ст. 5 НК РФ. При этом Суд дал расширительное толкование данной статьи, согласно которому новые налоговые нормы могут вступать в силу не ранее чем через месяц после их опубликования, но в текущем налоговом периоде (а не в следующем налоговом периоде, как это следует из буквального толкования ст. 5).

     
   ————————————————————————————————
   

<5> Определения КС РФ от 08.04.2003 N 159-О, от 12.05.2003 N 186-О, от 10.07.2003 N 291-О, от 04.12.2003 N 445-О.

Однако такое толкование проверяемой нормы не соответствует ни букве, ни духу закона. Данная норма является гарантией реализации права налогоплательщика на стабильное (неизменяемое) налоговое регулирование в течение одного налогового периода. Цель этой нормы очевидна: она запрещает законодателю менять "правила игры" в течение налогового периода, обеспечивает налоговую стабильность и доверие налогоплательщика к государству. Именно таким образом данная норма толковалась правоприменителями.

Еще в 2001 г. Пленум ВАС РФ в п. 3 Постановления от 28.02.2001 N 5 указывал, что акт законодательства о налогах и сборах вступает в силу с первого числа очередного налогового периода по соответствующему налогу, наступающего после окончания месячного срока со дня официального опубликования данного акта.

Налоговые юристы справедливо отмечали, что правила о вступлении в силу актов законодательства о налогах и сборах, предусмотренные ст. 5 НК РФ, порождают длящиеся правоотношения, устанавливают гарантию стабильности условий налогообложения <6>. В правоприменительной практике толкование данной нормы сомнений не вызывало. Ни буквальное, ни историческое толкование, ни толкование по цели ст. 5 НК РФ Конституционный Суд не учел <7>. В своих определениях КС РФ дал самостоятельное расширительное толкование проверяемой нормы, не связанное с ее неясностью, чем в итоге ослабил требовательность к федеральному законодателю и существенно снизил уровень законных гарантий реализации права налогоплательщика на стабильное налоговое регулирование в течение налогового периода.

     
   ————————————————————————————————
   

<6> Андреева М.В. Правовые позиции Конституционного Суда РФ по порядку вступления в силу актов законодательства о налогах и сборах // Налоговое право в решениях Конституционного Суда РФ 2003 года. М.: Статус-кво, 2004. С. 135.

<7> Там же. С. 137.

Пример 2004 г. В Постановлении от 16.07.2004 N 14-П КС РФ, проверяя конституционность отдельных положений ч. 2 ст. 89 НК РФ, пришел к выводу, что срок проведения выездной налоговой проверки является суммой периодов, в течение которых проверяющие находятся на территории проверяемого налогоплательщика; порядок же исчисления сроков, установленный ст. 6.1 НК РФ, в этих случаях не применяется. Такой вывод делает срок проведения выездной налоговой проверки фактически неограниченным. К примеру, появляясь на территории проверяемого налогоплательщика один день в неделю, должностные лица налоговых органов могут затягивать выездную налоговую проверку на период, превышающий календарный год. Учитывая, что налогоплательщики, как правило, проверяются ежегодно, выездные налоговые проверки могут проводиться у них не только непрерывно, но и параллельно друг другу (одновременно за несколько налоговых периодов).

Однако ст. 89 НК РФ гарантирует право налогоплательщиков на проведение в их отношении контрольных мероприятий в строго определенных временных рамках. Она устанавливает ряд запретов, ограничивающих сроки проведения проверок налоговыми органами. В частности, законом определено, что выездная налоговая проверка не может продолжаться более двух (в исключительных случаях - трех) месяцев. Законодателем исчерпывающе определены случаи продления этого срока: когда у проверяемой организации имеются филиалы (представительства) и когда такое продление санкционирует вышестоящий налоговый орган. Но даже в этих случаях пролонгация возможна на строго определенный срок (один месяц). Следовательно, закрепляя в законе ограниченный срок проведения выездной налоговой проверки, законодатель учел дополнительные затраты времени на исследование большого объема материала. Что касается возможного противодействия налогоплательщика налоговой проверке (непредставление документов, недопущение на проверяемые объекты и т.д.), то и этот момент законодателем учтен: п. 7 ст. 31 НК РФ в этих случаях позволяет налоговым органам исчислить налог самостоятельно (по аналогии с другими налогоплательщиками).

Таким образом, смысл законного регламентирования сроков выездной налоговой проверки очевиден: ограничить произвол налоговых органов и период, в течение которого налогоплательщик обязан претерпевать неудобства, связанные с контрольными мероприятиями, и находиться в неведении по поводу правомерности своего поведения, оцениваемого проверяющими.

Арбитражная практика показывает, что суды однозначно воспринимали продление сроков выездной налоговой проверки сверх законно установленных (в календарном исчислении) как нарушение прав налогоплательщиков <8>. Суды вынуждены были оценивать аргументы налогоплательщиков о нарушении сроков проверки по существу, поскольку согласно ч. 2 ст. 50 Конституции РФ при осуществлении правосудия не допускается использовать доказательства, полученные с нарушением федерального закона. В том случае, если налоговый орган получил доказательства вины налогоплательщика за пределами временных рамок, отведенных для этого федеральным законом, такие доказательства по Конституции РФ суд использовать не вправе.

     
   ————————————————————————————————
   

<8> Постановления ФАС Центрального округа от 27.05.2002 по делу N А62-4121/2001; ФАС Восточно-Сибирского округа от 23.07.2002 по делу N А19-2071/02-44-24-ФО2-1762/02-С1.

Безусловно, что Постановление КС РФ N 14-П допускает расширительное толкование проверяемой нормы и изменяет ее смысл. Оно поощряет недобросовестность должностных лиц налоговых органов, существенно ухудшает положение налогоплательщиков, снижает гарантии соблюдения их прав на ограниченный срок выездной налоговой проверки, установленный в законе.

Пример 2005 г. В Постановлении от 14.07.2005 N 9-П КС РФ, оценивая конституционность ст. 113 НК РФ, пришел к выводу, что положения названной статьи не исключают для суда возможность в случае воспрепятствования налогоплательщиком осуществлению налогового контроля и проведению налоговой проверки признать уважительными причины пропуска налоговым органом срока давности привлечения к ответственности и взыскать с налогоплательщика налоговые санкции за те правонарушения, которые выявлены в пределах сроков глубины охвата налоговой проверки на основе анализа соответствующей документации. Из указанного следует, что КС РФ фактически отменил принцип пресекательности сроков давности привлечения к административной ответственности применительно к налоговым правоотношениям.

Однако содержание ст. 113 НК РФ однозначно свидетельствует о пресекательном характере трехлетнего срока для привлечения налогоплательщика к налоговой ответственности. Данная норма является гарантией своевременного (справедливого) привлечения налогоплательщика к ответственности за совершенное налоговое правонарушение. Она предназначена для того, чтобы усилить воспитательное воздействие наказания и исключить саму возможность наказания за деяния, которые хотя и были противоправными в момент их совершения, но к моменту применения наказания утратили свою актуальность, а само наказание - воспитательное значение <9>.

     
   ————————————————————————————————
   

<9> За длительный период, как правило, не только изменяется налоговое законодательство, но и происходит смена высшего руководства предприятия, отвечающего за правильный учет и уплату налогов.

С другой стороны, это правило понуждает налоговые органы действовать оперативно и не затягивать по времени контрольные налоговые мероприятия. Именно так понимали эту норму судебные органы. Так, в соответствии с п. 20 совместного Постановления Пленумов ВАС РФ и ВС РФ от 11.06.1999 N 41/9, имея в виду, что сроки, установленные п. 3 ст. 48 и п. 1 ст. 115 НК РФ, являются пресекательными, т.е. не подлежащими восстановлению, суды отказывают в удовлетворении требований налоговых органов в случае их пропуска.

Постановление КС РФ N 9-П противоречит общим принципам привлечения к ответственности, действующим в административном праве: ничего подобного нет ни в КоАП, ни в Таможенном кодексе, ни в УК РФ. Кроме того, данный вывод противоречит правовым позициям самого Суда, высказанным ранее. Так, в Постановлении от 27.08.2001 N 7-П КС РФ осудил законодателя за включение в Таможенный кодекс РФ правила о бессрочном применении таможенной ответственности. Часть 2 ст. 247 ТК РФ, позволяющая налагать взыскания независимо от времени совершения или обнаружения правонарушения таможенных правил, была признана Судом не соответствующей Конституции РФ (ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 8, ч. 1 ст. 19, ч. 1 ст. 34, ч. 1 и 2 ст. 35 и ч. 3 ст. 55). Представляется очевидным, что и это решение Суда содержит необоснованное расширительное толкование проверяемой нормы. Оно поощряет произвол должностных лиц налоговых органов, существенно снижает гарантии соблюдения прав налогоплательщиков на своевременное наказание за налоговое правонарушение.

Приведенные примеры указывают на тенденцию: КС РФ в ряде случаев в своих решениях не повышает правовую защищенность налогоплательщиков от произвола законодательной и исполнительной власти, а снижает ее по сравнению с той, что уже закреплена в законе.

Возникает вопрос: насколько такие решения Суда легитимны? Вопрос не является праздным, поскольку в правовом государстве решения органов государственной власти всегда должны выноситься в рамках законных полномочий, в противном случае они не могут признаваться конституционными. Обратимся к правовым первоисточникам.

Конституция РФ

Конституция РФ определяет Российскую Федерацию в качестве демократического, правового и социального государства (п. 1 ст. 1 и ст. 7), а человека, его права и свободы - как высшую ценность, защита которой является обязанностью государства (ст. 2). При этом носителем суверенитета и единственным источником власти в РФ является ее многонациональный народ (п. 1 ст. 3). В силу ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельности законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Из перечисленных норм Основного закона следует, что в задачу судебной власти входит обеспечение прав граждан, закрепленных в национальном законодательстве, а не их умаление.

Статья 55 Конституции РФ не допускает издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина (ч. 2). Часть 3 данной статьи допускает ограничение конституционных прав граждан только федеральными законами и только в случаях, прямо предусмотренных Конституцией. Из этих положений прямо следует, что никаким иным актом никакой иной орган государственной власти (исполнительный либо судебный) не вправе ограничить либо умалить конституционные права граждан. Согласно ч. 1 ст. 55 Конституции РФ наличие других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, кроме тех, что прямо перечислены в Конституции, предполагается и они наряду с нормативно закрепленными не подлежат умалению и отрицанию. В обобщенном виде права на стабильное налоговое регулирование в течение налогового периода, на ограниченный срок осуществления мероприятий налогового контроля и на своевременное привлечение к налоговой ответственности являются правом на справедливость и равенство в налоговой сфере. Представляется очевидным, что перечисленные права являются общепризнанными. На это указывает хотя бы то, что они не только закреплены в ст. 3 НК РФ, но и неоднократно защищались самим КС РФ ранее.

В приведенных решениях КС РФ преодолел данные конституционные запреты и умалил как гарантии прав, так и сами права налогоплательщиков (граждан и их объединений), не имея на то конституционных полномочий.

Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 N 1-ФКЗ

"О Конституционном Суде Российской Федерации"

По смыслу процессуального конституционного закона конституционный нормоконтроль решает задачу сравнения имеющегося правового регулирования одних и тех же правоотношений двумя нормативными актами разного уровня: Конституцией и проверяемым законом. В случае если законное регулирование ухудшает права граждан и снижает гарантии их реализации по сравнению с конституционным регулированием, такой закон (или его отдельные нормы) подлежит исключению из правовой системы. Если же закон закрепляет права граждан, прямо не предусмотренные в Конституции, то такой закон не может быть признан неконституционным. Это утверждение вполне согласуется с конституционной доктриной, которой придерживается сам КС РФ. Так, например, презумпция невиновности лица, подозреваемого в административном правонарушении, непосредственно в Конституции РФ не закреплена (ст. 49 Конституции относится только к уголовно наказуемым деяниям). Однако такая презумпция закреплена в административных законах (Таможенном кодексе РФ, НК РФ, КоАП РФ). Конституционный Суд, оценивая налоговое законодательство до закрепления в нем презумпции невиновности, сам пришел к выводу о наличии такой презумпции в налоговых правоотношениях <10>.

     
   ————————————————————————————————
   

<10> См. Постановление КС РФ от 17.12.1996 N 20-П.

Согласно ст. 2 Федерального конституционного закона N 1-ФКЗ КС РФ реализует свои полномочия для достижения строго определенных целей, в том числе в целях защиты основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции РФ на всей территории РФ. В приведенных решениях КС РФ явно таких целей не преследовал. Что касается последней цели конституционного правосудия (но первой в законном списке): "Защита основ конституционного строя", то ни одна из проверяемых норм НК РФ (ст. ст. 5, 89, 113) на основы конституционного строя ни прямо, ни косвенно не покушалась. Представляется, что их расширительным толкованием КС РФ защищал не правовое демократическое государство с республиканской формой правления, а халатность законодательной власти (неспособной заблаговременно разработать и ввести в действие налоговый закон) и исполнительной власти (неспособной в рамках закона провести качественную налоговую проверку и своевременно привлечь виновное лицо к ответственности).

Приведенные решения Суда нельзя также считать обеспечением баланса публичных и частных интересов, поскольку фактически ими снижена публичная гарантия реализации законных интересов налогоплательщиков и преодолены законные запреты, специально адресованные законодателем (публичной властью) самому себе и другим государственным органам и их должностным лицам. Но если предусмотренные законом цели конституционного правосудия КС РФ в конкретных решениях не достигнуты, то по смыслу ст. 2 упомянутого Закона и сами эти решения нельзя считать вынесенными в рамках законных полномочий.

В одном из своих самых ранних решений <11> Конституционный Суд определил, что один из основополагающих принципов конституционного строя заключается в том, что любой государственный орган может принимать только такие решения и осуществлять такие действия, которые входят в его компетенцию, установленную в соответствии с Конституцией РФ. Следовательно, вынесение Судом решения за рамками его конституционных полномочий противоречит основам конституционного строя, т.е. посягает на законные цели конституционного правосудия.

     
   ————————————————————————————————
   

<11> Постановление КС РСФСР от 14.01.1992 N 1-П-У по делу о проверке конституционности Указа Президента РСФСР от 19.12.1991 N 289 "Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР".

Общесудебные принципы

Нетрудно заметить, что инициаторами конституционного судопроизводства по всем приведенным делам прямо или косвенно стали сами налогоплательщики. Общим принципом судебного права, действующим в развитых демократических и посттоталитарных обществах, является правило: "заявителю не может быть хуже". В этом ключевом принципе выражается, с одной стороны, поощрение к судебному (цивилизованному) способу решения конфликтов, доверие к судебной власти, с другой стороны - устанавливается запрет на судебный произвол и неограниченное судейское усмотрение. Приведенные решения Суда указанный принцип явно нарушают.

Ни один национальный суд не вправе в порядке административного судопроизводства каким-либо образом дополнять или изменять оцениваемый ненормативный либо нормативный акт. Так, например, с общеправовой точки зрения недопустимым является оправдание арбитражным судом спорного решения о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности путем самостоятельного наполнения этого ненормативного акта дополнительным смыслом. В противном случае такие действия суда будут не чем иным, как выводом проверяемого акта из-под надлежащей судебной проверки и умалением конституционного права граждан на судебную защиту от актов государственных органов, предусмотренного ч. 1 и 2 ст. 46 Конституции РФ.

Согласно действующим процессуальным законам (ГПК, УПК, АПК РФ) у судебной власти нет полномочий по усилению карательной составляющей проверяемого нормативного, ненормативного акта, действия или бездействия должностных лиц государственных органов. По итогам административного судопроизводства суд вправе вынести только одно из двух решений: либо признать спорный акт (действие либо бездействие) законным и сохранить его юридическую силу, либо признать его незаконным (недействительным), что приведет к полной (либо частичной) утрате юридической силы этого акта. Следовательно, общей задачей административных судов является судебная защита прав граждан проверяемой нормой (действием или бездействием должностных лиц государственных органов). В задачу судов не входит защита проверяемой нормы от граждан, чьи права эта норма нарушает.

Некоторые авторы оправдывают восполняющее конституционное судебное толкование. Так, по мнению судьи КС РФ Г.А. Гаджиева, "Конституционный Суд руководствуется презумпцией конституционности проверяемых нормативных актов. В силу ее при наличии неопределенности относительно соответствия исследуемой нормы Конституции зачастую используется такой прием, как конституционное истолкование нормы. Он служит свидетельством того, что в правовом регулировании имеются дефекты, которые устраняются с помощью Конституционного Суда путем истолкования проверяемой нормы таким образом, чтобы она не противоречила конституционным положениям" <12>. Представляется, что данные рассуждения, оправдывающие нормотворчество Суда, с презумпцией конституционности закона связаны мало.

     
   ————————————————————————————————
   

<12> Гаджиев Г.А. Рыночная экономика в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Закон и право. 2002. N 2. С. 30.

На протяжении всей деятельности КС РФ многими авторами справедливо отмечалось, что при рассмотрении конкретного дела Конституционный Суд как орган судебной власти не должен выступать в роли позитивного законодателя, восполняя пробелы федерального правового регулирования, даже если они обнаруживаются при рассмотрении дела <13>. Согласно ст. 79 ФКЗ о Конституционном Суде РФ если из решения Суда вытекает необходимость устранения пробела в правовом регулировании, соответствующий орган или должностное лицо, принявшие правовой акт, рассматривают вопрос о внесении в этот акт необходимых изменений и (или) дополнений. При этом такая обязанность законодателя возникает не в силу указаний Суда, а в силу закона. Если с подобным "восполняющим толкованием закона" раньше юридическое сообщество в целом мирилось, то лишь до тех пор, пока оно было "позитивным", т.е. не ухудшало в конечном итоге прав налогоплательщиков - заявителей в Конституционный Суд. Сегодня такое "восполняющее толкование" стало "негативным" для налогоплательщиков.

     
   ————————————————————————————————
   

<13> См., напр.: Карасев М.Н. Значение решений Конституционного Суда РФ для правового регулирования налоговых споров // Налоговое право в решениях Конституционного Суда РФ 2003 г. М.: Статус-Кво, 2004. С. 59.

Другие авторы защищают нормативный характер решений КС РФ, называя их источником права на уровне не ниже закона <14>. Данное утверждение обычно обосновывается тремя аргументами: Конституционный Суд - особый судебный орган (стоит выше законодателя, поскольку имеет право лишить проверяемую норму закона юридической силы); закон по определению не может урегулировать все возможные правовые ситуации, в связи с чем его судебное истолкование неизбежно; решения КС РФ общеобязательны. Представляется, что данные аргументы, если оценивать их с общесудебной точки зрения, приведенный тезис не подтверждают.

     
   ————————————————————————————————
   

<14> Маркелов В.В. Решения Конституционного Суда РФ как источник бюджетного и налогового права // Налоговое право в решениях Конституционного Суда РФ 2003 г. М.: Статус-кво, 2004. С. 64 - 70.

Так, например, ВАС РФ и ВС РФ также обладают полномочиями по судебному нормоконтролю нормативно-правовых актов в аналогичной процедуре и с аналогичными последствиями. Однако при этом они не стоят выше органа, чей акт оценивают (например, Правительства РФ). Они не могут сократить либо дополнить этот акт, по своей воле наказать либо поощрить его автора и т.д. У судов другие законные функции и полномочия, в связи с чем сравнение их с автором проверяемого текста представляется некорректным.

То обстоятельство, что у КС РФ другой предмет нормоконтроля, не делает его особым (в смысле - чрезвычайным) судом. Среди других судебных органов у КС РФ специальные (отличающиеся от других) предметы проверки, которые имеют все общеродовые признаки, присущие нормативно-правовым актам (публичность, общеобязательность, адресованность неограниченному кругу лиц). В этом смысле правовая задача, решаемая КС РФ, принципиально не отличается от задачи, решаемой другим судебным органом, оценивающим законность нормативно-правового акта подзаконного уровня.

Распространена и такая точка зрения: КС РФ, обладая исключительными полномочиями в исключительный период реформ и преобразований, вправе реализовать их исключительными (не предусмотренными законом) методами. Вместе с тем общеизвестно, что высоких целей невозможно достичь негодными средствами. Практика КС РФ этот тезис наглядно подтверждает: превышение законных полномочий (использование негодных средств) приводит к подмене законных целевых установок конституционного правосудия. По справедливому замечанию специалиста-эксперта Правового управления Аппарата Правительства РФ М.Н. Карасева, высказанному в 2004 г., существует опасность, что в практике КС РФ на первый план все чаще будут выходить принципы целесообразности, что не соответствует правовой доктрине, провозглашенной Конституцией РФ, о приоритете прав и свобод человека и гражданина в качестве основополагающей ценности <15>.

     
   ————————————————————————————————
   

<15> Карасев М.Н. Указ. соч. С. 63.

Нетрудно заметить, что во всех приведенных делах Суд занимался не судебной оценкой существующих норм с позиций конституционных прав защищаемого субъекта - человека и гражданина, а наполнял содержание проверяемых норм смыслом, удобным для нерадивых чиновников.

Представляется, что основной ошибкой Суда, регулярно приводящей к указанным негативным последствиям, является его недостаточная самоидентификация как судебного органа, обязанного руководствоваться как нормами материального (Конституция РФ), так и процессуального (ФКЗ о Конституционном Суде РФ) законов. С учетом изложенного стоит согласиться с мнением французского ученого-конституалиста профессора Ф. Люшера о том, что "конституционный судья не обладает правом нормотворчества, потому что согласно конституции, конституционный суд не вправе подменять законодателя изданием норм общего значения... Тексты нормативных актов имеют для конституционного судьи первостепенное значение, он никоим образом не может возомнить себя претором, толкующим право по римскому обычаю" <16>.

     
   ————————————————————————————————
   

<16> Люшер Ф. Конституционная защита прав и свобод личности: Пер. с фр. М.: Прогресс, 1993. С. 23, 378.

К.А.Сасов

К. ю. н.,

руководитель аналитической службы

ООО "Консалтинговые услуги"

Подписано в печать

05.06.2006

     
   ——————————————————————————————————————————————————————————————————
————————————————————
——